В годы перестройки, знаменитой не только очередями и талонами, но и гласностью, многие советские люди узнали о спецателье, одевавшем высшее руководство страны, — Доме моделей, расположенном на московской улице Кузнецкий Мост. Возглавлявший в нем в семидесятые годы так называемую мужскую группу модельер Александр Игманд позже вспоминал: “Каракулевые шапки-пирожки, в которых дружно ходило все Политбюро, Брежнев тоже покорно носил долгие годы. И вот однажды, году в 1974—1975-м, перед самым Седьмым ноября, я сказал ему: Леонид Ильич, вам же будет холодно, давайте сделаем шапку-ушанку. Брежнев согласился. И это стало поворотным моментом: буквально начиная со следующей демонстрации Политбюро встало на Мавзолей в норковых ушанках”. Партийные тузы, до уровня трибуны на Красной площади не дотягивавшиеся, в быту норковые шапки также носили, однако на официальные мероприятия надевали головные уборы попроще. Например, пыжиковые. В советских республиках прочно утвердился анекдот от “армянского ... Читать дальше »

На закате существования Советского Союза на экраны вышел фильм режиссера Константина Воинова “Шапка”, смысл которого родившимся в постсоветский период уже и не понять. Его герою, честолюбивому литератору Фиме Рахлину, как-то стало известно, что среди писателей распределяют зимние шапки. Причем в соответствии с негласной табелью о рангах — “литературным генералам” полагаются пыжиковые, остальным — из меха ондатры, сурка и кролика. Самому Рахлину достался головной убор из “кота домашнего средней пушистости”, что в конечном итоге довела его до инсульта. И только перед скоропостижной смертью Фима узнал, что жена, задействовав знакомство с одним из маршалов, добилась для мужа более престижной шапки. Абсурдность показанной в кинокартине ситуации отнюдь не считалась таковой в семидесятые годы. Более того, “шапочная память” зафиксировалась на генетическом уровне чиновничества даже в наше время. Несколько лет назад, приехав из зимнего морозного Минска к родственникам в оттепельное Запорожь ... Читать дальше »